Самая тяжелая с 1945 года война в Европе идет восьмой день. Главная цель агрессии Кремля – Киев, превращающийся в крепость. В крепость не только в военном смысле. Он стал символом и цитаделью украинской стойкости и солидарности. Здесь все чаще вспоминают Киевскую Русь, противостоявшую азиатским вторжениям, – и считают, что на сей раз, спустя 800 лет, Русь победит.
К северо-западу от Киева, из района поселка Ирпень, доносятся звуки разрывов – периодически громыхает артиллерия. Недавно российская армия пыталась пройти через Ирпень к городу, но наткнулась на плотную оборону и откатилась, оставив колонны сгоревшей техники. Однако боевые действия тлеют, и все думают, что вскоре вновь вспыхнет пожар – как только россияне накопят новые силы.
Городские трассы постепенно покрываются противотанковыми ежами и бетонными баррикадами. Над блоками бетона развеваются желто-голубые флаги. Я еду в машине со знакомыми из территориальной обороны – быстро передвигаться по городу без сопровождения силовиков невозможно из-за частых проверок на блокпостах, и журналистские документы помогают не очень сильно.
У нашего автомобиля спускает колесо, останавливаемся. Мои сопровождающие начинают хлопотать над шиной. Улицы пустынны, машин проезжает мало. Но те, которые ехали мимо, останавливаются, увидев пиксельную форму ребят и ярко-желтые повязки – украинский опознавательный знак. Несколько водителей, выйдя из притормозивших автомобилей, начинают суетиться, помогать ребятам. Тащат насосы, домкраты. Национальное единение видно, осязаемо даже на таком, самом низовом уровне мельчайшего дорожного происшествия.
"В Украине давно не было Майдана, – шутит один из теробороновских командиров, – у нас раз в несколько лет возникает острая потребность в тотальной солидарности".
Он рассказывает, что киевляне, хотя и сами оказались в тяжелом положении, все равно тоннами несут на базы Территориальной обороны провизию – как когда-то на Евромайдан. Я и сам вижу в "располаге" (расположении) оборонцев горы банок с "консервацией", мешки с шоколадом и печеньем, штабеля коробок с купленной на средства волонтеров военной обувью.
Украинская история XXI века, раскручиваясь по спирали, с каждым витком становится все драматичнее и величественнее. В 2004-м бескровная Оранжевая революция плясала и пела, шутила и хохотала. Майдан 2014 года стал уже классической суровой революцией пылающих баррикад, изорванных знамен в клубах черного дыма. И вот через восемь лет – тотальная народная война против захватчиков.
Командир, с которым я говорю, – Евгений Врядник, атлетический бородач, похожий на героя сериала "Викинги". Как и многие, юношей сражался с "Беркутом" на Майдане, воевал на Донбассе в 2014-м. Вернувшись с прошлой войны, занимался книгоизданием и активистской деятельностью – создал свою собственную организацию "Авангард Культурна Спiлка" (АКС). Участники АКС сейчас практически все с оружием в руках под его руководством противостоят российской агрессии.
По мнению Врядника, причина неудач российской армии в этой войне – типичная для авторитарных режимов недооценка противника:
"Восемь лет на протяжении войны на Донбассе у украинской армии была возможность получать боевой опыт. Для украинских офицеров война – это понятный, органичный процесс. Уровень подготовки и опыта украинского спецназа равен российскому или даже превосходит его. У украинского спецназа нет всего этого гонора, свойственного россиянам, всего этого обрядового идиотизма типа сдачи нормативов на краповый берет. Но это профессионалы, знающие свое дело".
В качестве примера всеобъемлющей народной борьбы интересна недавняя попытка захвата российским десантом аэродрома в Гостомеле под Киевом. Десант был разгромлен украинцами, и российским пропагандистским телеграм-каналам пришлось воспевать погибших российских военных как "спартанцев", павших под Фермопилами в бою с многократно превосходящим по численности войском. Но в действительности первый бой россиянам дали обычные, не элитные украинские подразделения при поддержке добровольцев-ополченцев.
О Киевской Руси здесь вспоминают все чаще, но кому-то на ум приходят и более тонкие исторические аналогии.
"Украина сейчас похожа на революционную Францию – против нас воюют силы, поднявшие одновременно знамена советизма и авторитарного монархического псевдотрадиционализма. В нас, украинцах, они видят абсолютного врага, потому что мы стали нацией в классическом ее понимании, содружеством всеобщего плебисцита", – говорит Врядник.
Перед ним на столе в "располаге" – "кабачки". "Кабачками" называют продолговатые зеленые заряды для гранатомета РПГ-7. Среди "кабачков" – книги. "Бхагавад-Гита" и "Киев Михаила Булгакова".
Говоря о перспективах возможных боев за Киев, мои собеседники из силовых структур отмечают, что главный вопрос: перейдет ли российская армия к тактике уничтожения украинской столицы по образцу Харькова, который сейчас утюжат тяжелым вооружением неизбирательного действия. Сейчас все видят, что армия РФ, провалив свой "блицкриг" и увязнув в украинской обороне, возвращается к единственной тактике, которая у нее получается со времен Первой чеченской войны: сносить все, что находится на ее пути, в том числе жилые кварталы, залпами тяжелой артиллерии и систем залпового огня.
Пока я пишу этот текст, поступает сообщение о новых попытках российских войск охватить Киев с запада. Они пытаются продолжить окружение, несмотря на потери. Залпы и "прилеты" становятся чуть ближе.
! Орфография и стилистика автора сохранены
