Для начала – три вопроса, ни один из которых не является риторическим.
Вопрос первый. Можно ли садиться играть в шашки с Сатаной, рассчитывая его обыграть?
Вопрос второй. Можно ли садиться играть в карты с шулером, если вы – не шулер?
Вопрос третий. Можно ли принимать участие в том, что в неосоветской России образца 2019 года именуется словом "выборы"?
Каждый из этих вопросов имеет правильный ответ. Который во всех трёх случаях звучит одинаково: "Можно. Но... зачем?"
Надеяться обыграть в шашки Сатану может только идиот – то есть человек, который не понимает, с кем он пытается тягаться и на что играет.
Рассчитывать обыграть в карты шулера может только наивняк – то есть человек, не понимающий, что такое ловкость рук профессионального мошенника.
Ну а принимать участие в российских "выборах" может только тот, кто не понимает того, что никаких выборов в нынешней России нет, а есть одно только сатанинское мошенничество.
* * *
На этом, собственно, можно было бы и закончить.
Однако цель данной публикации – не в том, чтобы в очередной раз обозвать приверженцев пропагандируемой определёнными силами концепции так называемого "умного голосования" наивными идиотами и идиотскими наивняками. Она – в том, чтобы в очередной раз попытаться объяснить тем, кто по каким-либо причинам до сих пор этого не понимает, что нельзя принимать участие в том, чего нет.
Для этого сначала придётся совершить небольшое путешествие в прошлое. То есть исторический экскурс – лет этак на сорок назад.
Людям, родившимся после завершения эпохи исторического материализма, а также всем лишённым генетической памяти, – сообщаю: в Советском Союзе тоже были выборы. И не надо недоверчиво хмыкать и крутить пальцем у виска. Они в нём действительно были. Один раз в пять лет, а иногда и чаще, все достигшие совершеннолетия советско-подданные должны были принимать участие в фарсе, именовавшемся "всенародные выборы в органы народной власти".
Происходило это так.
Сначала вы извлекали из своего почтового ящика листок, на котором было написано, что такого-то числа такого-то месяца состоятся выборы в Верховный Совет СССР, или РСФСР, или в Верховный Совет какой-либо союзной республики – например, Молдавии или Украины; это зависело от того, где именно вам выпало жить. Там же был указан адрес, по которому находится участок для осуществления голосования, куда вам надлежало в означенный день явиться с паспортом и исполнить свой гражданский долг. Исполнять гражданский долг желали не все, но тем, которые старались увильнуть от его исполнения, нужно было быть готовым к возможным не особенно приятным последствиям. О чём разговор пойдёт далее.
Желающему исполнить долг по приходе на избирательный участок (обычно это было здание ближайшей школы, в этот день – поскольку это всегда было воскресенье – свободной от школьников) и установления его личности вручался избирательный бюллетень. Который ему надлежало бросить в щель установленной на самом видном месте урны. После чего можно было идти домой. Или в буфет, расположенный на первом этаже (голосование происходило на втором) – там иной раз можно было прикупить какого-нибудь продовольственного дефицита вроде молочных сосисок или гречневой крупы. Случалась и венгерская консервированная ветчина, но только с самого раннего утра; тем, кто приходил после полудня, об этих яствах можно было и не мечтать.
В выдаваемом голосовальщику (или просто совальщику – как их именовали промеж себя для краткости работники избиркомов) бюллетене значилась одна-единственная фамилия. Фамилия принадлежала кандидату, выдвинутому "единым блоком коммунистов и беспартийных" – человеку во всех отношениях положительному, морально устойчивому и абсолютно достойному представлять интересы своих избирателей в том или ином органе народной власти. В том, что дело обстоит именно так, никто из совальщиков сомневаться был не должен. Однако ежели у отдельных отщепенцев (такие, увы, иногда всё ещё встречались) возникали в этом сомнения, они могли их реализовать – вычеркнув фамилию в бюллетене шариковой ручкой, извлечённой из своего кармана или воспользовавшись той, что была на верёвочке (чтобы не спёрли) в кабинке для тайного голосования.
Кабинки эти – с занавесками, закрывающими вошедшего внутрь совальщика от посторонних глаз, – в обязательном порядке устанавливались на каждом голосовальном участке. Причём по закону они должны были находиться между столом, на котором совальщика регистрировали и выдавали ему бюллетень, и той самой урной, в которую его следовало сунуть. Однако на практике это правило почти никогда не выполнялось, и кабинки с занавесками ставили в стороне – по левую или по правую руку от урны. Так что для того, чтобы воспользоваться правом на тайное изъявление своего гражданского долга, совальщику нужно было делать несколько лишних шагов.
Перемещаясь под внимательными взорами работников избирательного участка, совальщик спиной чувствовал, что его фиксируют, то есть берут на карандаш. Поэтому, вычёркивая фамилию архиблагонадёжного кандидата и раздумывая над тем, не вписать ли поверх вычеркнутой какую-нибудь другую – например, Сахаров или Солженицын, а то и какой-нибудь лозунг вроде "Долой советскую власть!", – экстремист должен был понимать, чем такое безрассудное поведение может для него обернуться. Разумеется, он мог не знать о том, что все извлечённые из урны после завершения процедуры бюллетени с клеветническими и антисоветскими надписями откладываются в отдельную пачку и передаются в тайную полицию – для принятия мер к установлению личности совершившего такое преступление гражданина. Но, будучи гражданином СССР, он не имел права об этом не догадываться. Равно как и о том, что вместе с "испорченными" бюллетенями КГБ получит и список совальщиков, которые на том или ином участке заходили в кабинку для тайного голосования – для сужения круга поисков.
Те же несознательные граждане, которые не желали выполнять свой долг и не торопились бежать голосовать с рассветом, были обречены на то, что в их дверь уже с обеда звонили и стучали так называемые "агитаторы". Интересовавшиеся, по какой причине они до сих пор не явились на избирательный участок и не нужно ли принести переносную урну на дом, если вдруг не явившийся гражданин болен или является инвалидом по опорно-двигательному аппарату. А если несознательный избиратель, не открывая дверь, посылал их со всеми их "выборами", например, в жопу или в какое-нибудь иное, более отдалённое место, – "агитаторы" записывали номер квартиры и передавали сведения в районную ментовку, чтобы там выяснили, кто в данной квартире проживает и по какой причине так себя ведёт...
Через два-три дня диктор программы "Время" Игорь Кириллов торжественно информировал советский народ, что на прошедших с небывалым воодушевлением выборах "нерушимый блок коммунистов и беспартийных" заручился поддержкой 98,97% голосов избирателей.
Что им и требовалось.
* * *
Теперь вернёмся из канувших во мрак брежневско-андроповских времён во времена нынешние, путинско-сечинские.
Вопрос к приверженцам концепции "умного голосования": что-нибудь в описанной выше процедуре изменилось?
Ответ "изменилось всё" – не принимается. Поскольку это будет заведомая ложь. Ответ "кое-что" – принимается, но с дополнительным вопросом: а именно?
Наиболее вероятные варианты ответов:
– нынче в бюллетенях не одна фамилия, а минимум две, а то и больше;
– сейчас за надписи на бюллетенях уже не сажают;
– никакие "агитаторы" по квартирам больше не ходят, тем более с ментами;
– сосиски можно в магазине купить, а не на избирательном участке.
С этими утверждениями полемизировать тяжело. Особенно с последним. Но вот ведь какая интересная аллюзия, она же реминисценция. Советские "выборы" почти всегда были гнусным и омерзительным фарсом. (Период 1989-1991 годов был исключением, которое лишь подтверждает правило.) Поскольку то, как голосовали граждане победившего здравый смысл социалистического государства, не имело ровным счётом никакого значения для существовавшего в этом государстве тоталитарного режима. Режиму нужна была декоративная видимость демократического устройства – он эту видимость и устраивал. Дороговато, конечно, выходило – пролетариев молочными сосисками кормить, но ведь всего один раз в пять лет, так что можно было это непосильное бремя выдержать. Зато как привольно жилось между – от пятилетки к пятилетке, от съезда к съеду и от вторжения в Чехословакию до вторжения в Афганистан.
Нынешний режим, который одни называют авторитарным, другие клептократическим, а я предпочитаю называть гэбистско-воровским, по сути своей является чистейшим клоном того – советского, тоталитарного. И ведёт он себя точно так же, хотя и с поправкой на наличие современных технологий, позволяющих заинтересованным в этом людям гораздо быстрее вычислять совершаемые им преступления и их разоблачать.
Казалось бы, вот оно – то самое уязвимое место режима, которое является его ахиллесовой пятой. Надо только постоянно на неё жать, трясти и разоблачать – с указанием имён, фамилий, званий, должностей и цифр – где, чего и сколько было тем или иным упырём украдено. Так ведь сколько уже было этих расследований – и от навальнинского Фонда борьбы с коррупцией, и от иных структур. А результат? Результат – ноль. Поскольку народу российскому воровство власти представляется совершенно естественным, и если он, народ российский, чем и недоволен, так не тем, что они так сильно заворовались, а тем, что ему не удаётся украсть хотя бы вполовину от ихнего.
И в данный момент эта проблема совершенно нерешаема. Ну, разве только если они начнут стрелять первыми.
* * *
Возвращаясь к тому, что будет происходить в Москве, а также в разных других российских городах и весях в воскресенье, 8 сентября.
Происходить будет – понятно, что. Голосовалка будет происходить. Та самая, про которую в незапамятные сталинские времена был сложен соответствующий куплет в легендарном фольклорном хите, начинающемся словами:
Вот он, молот. Вот он, серп.
Это – наш совейский герб.
Хочешь, жни, а хочешь, куй –
Всё равно получишь х...
Так что ежели кто решил в этом балагане участвовать – как говорит мистер Элис Купер, он же Винсент Фурнье, – welcome to my nightmare![1] А ежели кто решил не участвовать – постарайтесь провести данный день с максимальной пользой для себя и своих близких, занимаясь выполнением каких-то насущных домашних или дачных надобностей. Поскольку пресловутая "стабильность" в неосоветской России стремительно заканчивается, и совсем скоро большинству из вас станет не до околачивания антоновки и походов в лес за подосиновиками и маслятами. Приближаются весьма непростые времена, когда прав будет не тот, кто больше украл и всех вокруг себя купил, а тот, у кого твёрже воля, острее глаз и не дёргается от нервного мандража положенный на спусковой крючок палец.
А глупое голосование останется в народном фольклоре в виде частушек, баек и анекдотов. С наличием инвективной лексики, само собой.
[1] Добро пожаловать в мой кошмар! (англ.).
